2. Роль государства в экономическом развитии России. Россия - страна "второго эшелона" модернизации

В годы экономического подъёма быстро увеличилась концентрация производства, капитала и рабочей силы. По концентрации рабочей силы к н.XX в. Россия вышла на первое место в мире. Это было вызвано несколькими причинами. Дешевизна рабочей силы в России приводила к тому, что предприниматели нанимали большое число рабочих. Отсутствие системы дешёвого доступного кредита затрудняло мелким предпринимателям конкурентную борьбу с крупными фирмами. Но главная причина состояла в том, что крупный бизнес пользовался поддержкой государства . Россия принадлежала к странам т.н. второго эшелона модернизации . Наряду с Россией к ним относятся Германия, государства Юго-Восточной Европы, Япония.

"Первый эшелон" составляют страны Западной Европы, кроме Германии, а также США и Канада. "Третий эшелон" - государства Латинской Америки, Азии, Африки. Для стран "второго эшелона" характерны общие закономерности , такие, как позднее начало модернизации, высокие темпы её осуществления при активной роли государства. Власть здесь заинтересована в ускоренной модернизации, т.к. промедление грозит большим отставанием от стран "первого эшелона" и угрожает государственному суверенитету. В первую очередь государство обращает внимание на потребности обороны. В связи с этим последовательность развития отраслей индустрии в странах "первого" и "второго эшелонов" существенно различается. В Западной Европе (за исключением Германии) раньше всего начался подъём лёгкой промышленности, затем - тяжёлой, а завершило этот процесс развитие железнодорожного транспорта и становление банковской системы.

Электрическая железная дорога вокруг павильонов Всероссийской промышленной и художественной выставки на Ходынском поле в 1882 году. Маленький локомотив тащил по рельсам четыре тележки со скамейками для пассажиров. На этом поезде дважды проехали царь и его семья. Длина линии-300 метров. За сутки мини-электропоезд перевозил до 800 пассажиров. Железную дорогу проложила фирма "Сименс и Гальске".

В странах "второго эшелона" транспорт и тяжёлая промышленность далеко обгоняют лёгкую промышленность, которая может долго находиться на мануфактурной стадии. Кредитная система здесь не развивается постепенно из мелких ссудных контор, а формируется сразу с крупных банков. Средством поддержки предпринимательства м.б. прямое участие государства в строительстве промышленных предприятий (Япония) или предоставление крупным фирмам льготных кредитов и субсидий, налоговых льгот, казённых заказов (Россия).

Напр., российская казна платила за поставку железнодорожных рельсов почти в полтора раза дороже, чем они стоили на свободном рынке . Типична для стран "второго эшелона" и применявшаяся в России протекционистская политика , т.е. защита отечественного предпринимателя высокими таможенными пошлинами. Так, незадолго до Первой мировой войны они составляли в Англии в среднем 6% стоимости ввозимого товара , в Германии - 8% , а в России - 30%.

Россия никогда не принадлежала к первому «эшелону»: он пронесся мимо России, когда она залечивала раны Смутного времени. Именно стремление догнать этот передовой эшелон служило главной целью всех российских радикальных реформаторов - от Петра I (ориентация на опыт Голландии и Швеции) до Б.Н. Ельцина (ориентация на модель США). Временами огни первого «эшелона» явственно приближались, порождая надежды, что стоит сделать еще одно усилие, и Россия войдет в число высокоразвитых держав как равная среди равных. Увы, за очередным поворотом экономического развития обнаруживалось, что разрыв между Россией и передовыми странами если и сократился, то не слишком значительно.

Второй эшелон развития капитализма начал формироваться в XVIII - середине XIX в. в странах Восточной Европы, в России, Турции, Японии. «Типичная ситуация в отсталой стране до начала развертывания масштабных процессов индустриализации, - писал А. Гершенкрон, - может быть описана как напряжение между фактическим состоянием экономической деятельности в стране и существующими помехами для промышленного развития, с одной стороны, и многообещающей перспективой такого развития - с другой» [Гершенкрон 2004, с. 423]. Импульс рыночной модернизации для этих странах был задан не столько внутренними, сколько внешними обстоятельствами. Капитализм в этих странах не столько вырастал «снизу», сколько насаждался «сверху» - путем выгодных, гарантированных заказов, крупных субсидий и дотаций частному капиталу, путем создания монопольных условий производства и реализации отдельных видов продукции, путем прямого развития государственного предпринимательства и т.д.

Россия осознала свою отсталость от Западной Европы уже во время Смуты начала XVII в., когда второй раз (после монголо-татарского нашествия XIII в.) российская цивилизация оказалась под угрозой слома. Главным уроком Смуты стала необходимость «учиться у Запада». Правление первых Романовых было периодом медленной, но неуклонной ве- стернизации/европеизации, которая проявлялась в самых разных сферах - от создания дворцового театра до организации полков «иноземного строя». Если до правления Петра I европеизация развивалась в эволюционном режиме, то затем правители Российской империи сознательно стараются «учиться у Европы», чтобы максимально быстро поставить страну вровень с Западом. Это - догоняющее развитие, понимаемое как копирующая модернизация: отстающая страна целенаправленно копирует те институты более передовых стран, которые кажутся ей наиболее важными, чтобы сравняться с ушедшими вперед.

Конечно, на первых порах это подражание касалось в основном наиболее поверхностных институтов (армия, прикладное образование, производство военной техники). Поэтому в XVII в. одновременно происходило усиление как некоторых прозападных, так и некоторых провосточных институтов: например, установление крепостного права в 1649 г., чтобы крестьяне не могли уйти от своего помещика/вотчинника, и начало создания в 1650-е гг. регулярной армии, для которой уже не нужны военно-служебные пожалования. Это противоречивое движение одновременно вперед и назад продолжалось и в дальнейшем. Особенности российского «крепостнического капитализма» лаконично выразил К. Маркс, писавший во втором наброске ответа на письмо В.И. Засулич, что в России возник «известный род капитализма, вскормленный за счет крестьян при посредстве государства...» [Маркс, Энгельс т. 19, с. 415].

Движимое главным образом военными интересами государство в России становится главным агентом модернизации экономики - органом, отвечающим за социально-экономический прогресс в стране. «Поскольку экономическое развитие таким образом вызывалось острой военной необходимостью, - писал А. Гершенкрон, - оно двигалось резкими толчками: убыстрялось, когда военная необходимость усиливалась, и замедлялось, когда необходимость ослабевала» [Гершенкрон 2004, с. 434]. Усиление крепостничества стало оборотной стороной вестернизации.

В отличие от стран первого «эшелона», где изменения происходили плавно, в течение долгого времени, Россия демонстрирует резкую сжатость изменений в разных сферах жизни (табл. 2.2). Некоторые институциональные изменения, типичные для западноевропейских стран, Россию вообще обошли стороной (например, активизация внешней торговли, Реформация); другие пришли в нее с существенным запозданием (банки, парламентаризм, отмена крепостного права). В то же время в некоторых сферах Россия даже обгоняла передовые страны Западной Европы: например, если во Франции внутренние таможенные пошлины, мешавшие формированию внутреннего рынка, отменили лишь в 1792 г., то в России - в 1754 г.

Таблица 2.2

Асинхронность институциональных изменений в России и в Западной Европе

Российский опыт догоняющего развития уникален тем, что ни одна другая отстающая страна мира не имела в своем распоряжении так много времени - целых два века. Для сравнения вспомним, что латиноамериканские государства получили возможность «догонять» только после получения независимости в 1820-х гг., Япония включилась в догоняющее развитие после революции Мэйдзи (1868), Турция - примерно в это же время. История поставила в России своего рода эксперимент: есть страна с культурными корнями, во многом близкими к европейским, с большими (но не изобильными, провоцирующими рентоискательство!) ресурсами и с тянущейся к Европе элитой; пусть она за 200 лет попробует «стать Европой». Результат получился крайне противоречивый: на протяжении 1612-1917 гг. доминировала тенденция к сближению социально-экономических институтов России и Западной Европы, но затем, едва ли не одномоментно, они снова резко разошлись.

При обсуждении причин гибели советской социально-экономической модели постоянно в различных формах обсуждается вопрос «жокей или лошадь?». Речь идет о том, объясняется ли гибель СССР главным образом неправильной политикой неумелых или даже преступных руководителей (концепция «плохого жокея») или же тем, что сама советская командная экономика имела неустранимые и гибельные недостатки (концепция «плохой лошади»). Та же самая дилемма постоянно встает и перед исследователями императорской России. Одни сокрушаются по «России, которую мы потеряли» из-за чисто политических и, в общем-то, случайных неурядиц. Другие считают царскую Россию обреченной на гибель и подчеркивают мужество революционеров, которые смогли все же спасти страну. Для ответа на вопрос, какая из позиций ближе к истине, необходимо дать общую оценку, с одной стороны, ситуации на «старте» императорской модернизации и, с другой стороны, противоречивым результатам догоняющего развития, достигнутым царской Россией к 1910-м гг.

Ко второму эшелону модернизации исторически принадлежали страны Восточной и Юго-Восточной Европы, Турция, юг Италии, Португалия и отчасти Испания, некоторые наиболее развитые страны Латинской Америки (Аргентина, Бразилия, Уругвай, Чили), а также Япония и Россия. По своему положению в системе мировой торговли, международном разделении труда такие страны занимали промежуточное место между центром и периферией мир-экономики, составляя ее полупериферию. В них складывались некоторые внутренние предпосылки капиталистического развития, но они все же были недостаточными, чтобы эти страны смогли встать вровень с мировыми лидерами. Реакция правящих кругов или тех, кто приходил им на смену в результате революций и войн, на внешние угрозы и обстоятельства играла куда более важную роль в модернизации этих стран, чем внутренние импульсы к социально-экономическим и политическим преобразованиям. Таким образом, их модернизация носила неорганичный (экзогенный) характер и оказывалась возможной благодаря форсированному заимствованию готовых форм организации производства и социальной жизни у более развитых стран. Причем одной из стран второго эшелона, Японии, во второй половине XX в. удалось войти в группу стран первого эшелона, а кое в чем и превзойти их.

В то же время, ускоренное развитие стран второго эшелона было неравномерным. Одни сферы общества приближались по своему уровню к тому, который существовал в центре мировой системы, а другие очень сильно и надолго отставали. Порой это порождало еще более острые общественные конфликты, чем те, что имели место в развитых странах.

В каждом конкретном случае страны второго эшелона вынуждались к неорганичной модернизации самыми разными факторами. Это могла быть и конкуренция на мировых рынках, и военная угроза или даже поражение в войне, и стремление правящих классов разрешить социальные конфликты по примеру того, как это делается в развитых странах - благодаря росту благосостояния, а теперь уже и качества жизни народных масс, демократизации общества. Осуществляться модернизация могла путем закупки зарубежного оборудования и патентов, заимствования чужой технологии (нередко методом экономического шпионажа), приглашения специалистов, обучения за рубежом, инвестиций и т.д. Соответствующие изменения происходили в социальной и политической сферах: резко изменяется система управления, вводятся новые властные структуры, Конституция страны перестраивается под зарубежные аналоги.

В любом случае при неорганичной модернизации влияние со стороны развитых стран было решающим для ее проведения, а сами они рассматривались как образцы, ориентиры, к которым нужно стремиться в процессе реформ.

Это, правда, не означало, что догоняющая модернизация вела к развитию капитализма и тем более - к распространению в массовом сознании ценностей «модернити». Иногда такая модернизация принимала крайне уродливые формы, порой сопровождаясь даже возрождением докапиталистических отношений, как было, в частности, в России XX столетия (сталинская индустриализация) или некоторых других «социалистических» странах, а идеи «модернити» либо принимались небольшой частью общества, либо фигурировали лишь в виде абстрактных деклараций.

Сам ход и результаты неорганичной модернизации зависели во многом от того, какие цели преследовали ее инициаторы и на какие общественные силы они опирались. Если модернизация затевалась ради того, чтобы поддержать военно-политическое влияние державы и укрепить ее позиции в мире (Япония в последней трети XX в., Россия при царях и при Сталине) - так называемая имперская модель модернизации, - то она приводила к созданию военно-промышленного комплекса и сильной армии, но многие гражданские отрасли экономики и социальная сфера при этом оставались отсталыми, а политическое правление - автократическим. Если же модернизация была призвана ослабить зависимость страны от конъюнктуры мирового рынка, то развитие получали отрасли производства, ориентированные на внутреннее потребление (импорт-замещающая индустриализация в странах Латинской Америки в 1930-1950-е гг.), а саму модернизацию возглавляли популистские режимы (Ж. Варгас в Бразилии, Х.Д. Перон в Аргентине, Л. Карденас в Мексике). Если модернизация преследовала своей целью экономическое завоевание мировых рынков и достижение благополучия за счет экспорта, то вперед вырывались отрасли, ориентированные на экспорт (добыча сырья, сельское хозяйство, а в наше время - производство предметов потребления, в том числе длительного пользования, в новых индустриальных странах Юго-Восточной Азии и Латинской Америки).

Однако в любом случае развитие общества при неорганичной модернизации напоминает, по словам бразильского историка Н. Вернека Содре, вращение квадратного колеса. Оно требует колоссальных усилий всей нации и особенно тех слоев, которые возглавляют модернизацию (модернизаторской элиты), причем, как правило, эти усилия концентрируются в каком-то одном, главном направлении - на другие уже не хватает ни сил, ни ресурсов. Колесо со скрипом переваливается через ребро между гранями, а затем замирает на новой грани - период бурного, но весьма неравномерного развития, сменяется стагнацией или медленной эволюцией в ранее выбранном направлении, словно для того, чтобы выяснить, что нужно приложить новые усилия для следующего прыжка колеса вперед. Одна из самых сложных проблем, которые возникали при таком переворачивании граней, заключалась в том, что социальная структура общества, плохо приспособленная к резким встряскам на дорогах истории, все же должна была приспосабливаться к переменам. И успех модернизации в этом случае зависел от эффективности общественных и политических институтов, которые могли бы адекватно реагировать на изменения и амортизировать толчки: от государственно-правовой системы (либерально-демократической или авторитарной), массовых партий или движений, практики непосредственных контактов руководителей страны с бизнесом, интеллектуалами, народом (популистские режимы в Латинской Америке), от вооруженных сил, от средств массовой информации и т.д.

В процессе модернизаций ряду стран второго эшелона капитализма удалось стесать грани своих квадратных колес. Первой это сумела сделать Япония в послевоенные годы (1945-1960), где колесо действительно стало колесом, а затем новые индустриальные страны Азии. В странах же Латинской Америки (Бразилии, Аргентине, Чили, Уругвае, Мексике) квадратное колесо стало если не совсем круглым, то уже во всяком случае многогранным. Сегодня, пожалуй, единственной страной из числа тех, которые принадлежали ко второму эшелону развития капитализма, и где колесо по-прежнему является квадратным, осталась Россия, точнее территория бывшей Российской империи (Советского Союза).

После изучения темы Вы сможете назвать страны «второго эшелона» модернизации, перечислить и объяснить особенности модернизации в каждой из этих стран.

«Второй эшелон » модернизации составили на рубеже Х1Х–ХХ вв. Германия, Россия, Австро-Венгрия , Италия и Япония. Большинство из этих стран встали на путь модернизации еще задолго до эпохи монополистического капитализма.

Задание для самостоятельной работы

Вспомните особенности монополистического капитализма. Для этого прослушайте 2 фрагмента видеолекции «Политическое и экономическое развитие стран Европы и Северной Америки в начале ХХ века» . Обсудите с учителем (можно на или в видеокомнате) особенности монополистического капитализма.

Однако укрепление капиталистического уклада в экономике, вытеснение традиционных социальных институтов и формирование классовой структуры были тесно связаны здесь с сугубо политическими процессами. В и Австро-Венгрии – огромных империях с исключительно разнородным составом населения, развертывание модернизации ощутимо зависело от реформаторской стратегии государства.

В последней трети XIX в. государственная элита стран «второго эшелона» впервые совершенно осознанно поставила задачу коренного обновления всей системы общественных отношений. Причиной послужило отставание от ведущих стран мира в экономической и военной мощи. В условиях завершения промышленного переворота и , претендующих на мировое лидерство, отставание в модернизации начинало угрожать национальному суверенитету даже крупнейших империй.

Ответом стран «второго эшелона» на внешний «вызов» стало начало крупномасштабных системных реформ. Форсированная модернизация в странах «второго эшелона» была инициирована «сверху». Это создавало предпосылки для широкого государственного вмешательства в развитие экономики. Государство выступало не только крупнейшим инвестором, но и основным инициатором структурных преобразований. Большую роль в развитии индустриальной базы стран «второго эшелона» играл и зарубежный капитал, в первую очередь французский и английский.

Сетчатое стальное покрытие Овального павильона В.Г.Шухова на XVI Всероссийской промышленной и художественной выставке (1896, Нижний Новгород)		Первый русский серийный автомобиль Фрезе и Яковлева, представленный на XVI Всероссийской промышленной и художественной выставке (1896, Нижний Новгород)		Санкт-Петербургский металлический завод, конец 19 века

Ускоренный экономический рывок позволил странам «второго эшелона» уже к началу XX в, принять участие в борьбе за перераспределение сфер колониального влияния , выдержать гонку вооружений, развернувшуюся в преддверии Первой мировой войны. Особенно заметными были успехи Германии. К 1913 г. она вышла на второе место по уровню промышленного производства (16%). Среднегодовые темпы роста за период 1870–1913 гг. составили 2,9% (США – 4,3%; Великобритании – 2,2%). Уникальный рывок в экономическом и социальном развитии совершили на рубеже Х1Х–ХХ вв. Россия и Япония.

Еще одной особенностью сельскохозяйственной производственной структуры стало сохранение латифундий, а также остатков сословных привилегий крупных земельных собственников. В России, Италии, Австро-Венгрии аграрные регионы превратились в своеобразную «внутреннюю периферию», все более отстающую по темпам развития.

Распад империй Гогенцоллернов, Габсбургов и Романовых, радикальная , волна революций подорвали исторически сложившуюся систему экономических связей. Приход к власти в России в 1917 г. партии большевиков положил начало строительству принципиально новой общественной системы и на длительное время изолировал страну от участия в развитии мирового рынка.

Объявленная виновницей войны Германия была поставлена условиями Версальского договора на грань экономического краха.

В еще более бедственном положении оказалась Австрия, превращенная решениями Парижской конференции в , лишенное всех связей с другими частями прежней империи Габсбургов . Немногим лучше было положение Италии, формально вошедшей в число победителей. Ее потери в годы войны составили примерно 1/3 национального богатства.

Итак, в результате растянувшегося на несколько десятилетий процесса ускоренной модернизации в странах «второго эшелона» произошла глубокая структурная перестройка всей экономической системы и массовая маргинализация общества . Маргиналы требовала стабильности, порядка, спокойствия. Постепенно на основе изломанной социальной психологии формировалось агрессивное протестное движение масс. Появились экстремистские партии, выдвигавшие лозунги создания «нового», «революционного» порядка. Эскалация политического насилия привела к созданию тоталитарных режимов в России, Италии, чуть позже - в Германии, Австрии, Японии, Испании, Португалии.

Для любознательных

Поработайте с ЭОР « ».

Во второй половине XIX века экономические теоретики условно разделили все государства мира на два модернизационных эшелона, определив тем самым их место в глобальном материальном производстве. Эта классификация и сегодня волнует умы специалистов во многих государствах, вставших на путь приближения общественных отношений к мировым стандартам, задаваемых самыми высокими показателями технического развития. Правда, теперь насчитывают не два, а три эшелона.

Лидирующий первый промышленный эшелон

Главный показатель, который определяет, модернизационный эшелон, это способ развития государства, а также характер побудительных причин, вызывавших социально-экономические реформы. Хозяйственная эволюция способствовала постепенному приспособлению законодательств к потребностям развивающегося рынка, а инициатива шла, выражаясь образно, «снизу».

Возникнет ли четвертый эшелон модернизации? Пока этот вопрос остается открытым.